Просыпаться ранним утром и некоторое время просто смотреть перед собой, вверх, в потолок, пытаясь представить, как пройдет сегодняшний день, что он принесет — счастье или горе, разочарование или успех; раскладывать по полочкам ушедший день, перечисляя то, что успела сделать, а что придется отложить на потом. Просыпаться и хотеть снова заснуть, чтобы просто окунуться в эту нирвану забытья, отключения эмоций, мыслей — всего, что только можно отключить. На мгновение закрывать глаза, давая себе возможность подремать еще хотя бы десять минут, а потом с недовольством снова разлеплять непослушные веки и со вздохом отрываться от такой мягкой, теплой и уютной постели. На протяжении утреннего туалета и приготовления завтрака стараться перестать думать о предстоящем дне, не строить планов и расписаний — все равно все пойдет не так, как ты планируешь изначально. Так всегда было, есть и будет. Не жить по расписанию — так гораздо легче. Первую половину дня провести в забытье за домашними делами — да, знаменитости тоже люди, у них есть свои домашние заботы, свои обязанности, которые при возможности они стараются выполнять. Идти по крупному супермаркету, толкая вперед тележку и внимательно рассматривая выставленный на полках товар. Скарлетт всегда любила такие спокойные прогулки по супермаркетам — это помогало почувствовать себя обычным человеком, отвлечься от всеобщего внимания, которое иногда так угнетало, вспомнить о прошлом, которое кажется таким радужным.
В сознании всплывают события, что были всего каких-то полгода назад. Промо-тур в поддержку фильма 'Мстители', где все было так беззаботно, даже весело. Тогда улыбка редко сходила с ее губ, она могла спокойно общаться как с актерским составом, с которым за время работы успела сблизиться и сдружиться. С кем-то сблизилась куда больше, чем ожидалось.
Джереми. Эдакий проблеск в ее жизни. Человек, который за короткое время успел занять такую важную роль в ее жизни, что Йоханссон уже не могла представить себя без него. Все было более, чем удачно, все было замечательно. Поклонники искренне надеялись и верили в то, что между двумя представителями киноиндустрии роман и, черт возьми, как они были правы! Но они никогда не заявляли об этом официально — Скарлетт не хотела, слишком рано. Но все слухи расползались, этому так же способствовали многочисленные фотографии. Фотографии, на которых они смотрят друг на друга и очень сложно не заметить того, что между ними что-то есть, эти мягкие и, казалось бы, случайные прикосновения, которые на самом деле не являлись случайными; рука об руку, объятие в объятии и сердца, бьющиеся в унисон.
Пока в один прекрасный момент все не стало портиться. Совсем недавно. Что-то пошло не так. Может, просто устали друг от друга, а, может, просто устали от суматохи вокруг них — каждый постоянно норовил поймать эту парочку в объективы своих фотокамер. Это чертовски надоедает, нервирует, от этого устаешь и это надо просто пережить, немного подождать и стараться удержать свои отношения. Но факт остается фактом — Скарлетт и Джереми не могли удержать отношения на том же уровне, на котором они были изначально. Сами того не желая, они стали отталкиваться друг от друга, как два положительно [или отрицательно] заряженных магнита; слова перестали быть такими многочисленными, какими были раньше, Скарлетт замкнулась в себе. Девушка стала все чаще молчать, не проронив невысказанных, но таких важных слов. И это заметно давило на них обоих, и это было доказано сегодняшним утром.
Он пытался выяснить, в чем дело, а Скар просто пожимала плечами. Молча, лишь опустив глаза в пол, будто сама в чем-то виновата, хотя виноватых не было. На душе было противно. Он не хотел отступать, он спрашивал и спрашивал, Скарлетт отстранялась, замыкалась еще больше. Нет, еще не пришло время этого разговора, подожди, Джереми, подожди, и у нас снова все будет хорошо. Стояла в исступлении, когда он уходил. Не задержала, не обхватила своими маленькими ручками за крепкие мужские плечи, а так хотела. Тяжелое утро, которое медленно перетекало в не менее тяжелый день. Перед глазами постоянно возникали образы с этой их практически безмолвной ссоры; на глазах наворачивались слезы, сердце защемляло, будто это не орган, качающий кровь, а оголенный нерв, к которому стоит только прикоснуться и он отдает дичайшей болью. Все так тяжело. Будет ли все по-прежнему?
Берет с полки бутылку молока и замирает — чувствует, как вибрирует телефон. Может, что-то важное — Джосс Уидон обещал позвонить в любое время. Достает телефон и внимательно всматривается в экран — незнакомый номер. Ей часто поступают звонки от незнакомых номеров, в основном это фанаты, которые неизвестным образом узнают номера ее телефонов, которые она, к слову сказать, из-за них меняет чуть ли не ежемесячно. Поэтому обычно Скарлетт не поднимает незнакомые номера. Но сейчас будто кто-то заставил и она моментально проводит по телефону, отвечая на звонок.
— Мисс Йоханссон? Вас беспокоят из центральной городской больницы 'Los Angeles Hospital', — слышится приятный женский голос на том конце провода. Сердце перестает стучать — никогда еще из больницы не звонили, чтобы сообщить что-то хорошее.
— Да, что произошло? — голос начинает дрожать, но Скарлетт быстро берет себя в руки. Подожди волноваться, ты еще не знаешь, в чем дело. Пытается успокоить себя. Напрасно.
— Ваш знакомый, Джереми Реннер, попал к нам в результате несчастного случая на дороге. Номер, по которому нам стоит связаться, указан Ваш.
— Да, хорошо, сейчас буду, — сглатывает подступивший к горлу комок. Из руки выскальзывает бутылка молока, которую она все это время держала в руке. Звук разбивающегося стекла слышится как в отдалении, под водой, а мир тем временем рушится.
Жив ли он?... Вопрос, который пульсирует в голове, отдаваясь болью в висках и желанием исчезнуть с лица мира. Почему она не маленькая девочка, которой в такой ситуации было бы позволительно забраться в какой-нибудь уголок, прижать колени к груди и просто смотреть беспрерывно в одну точку, пытаясь внушить себе, что все это — нереально? О, как бы Йоханссон хотела вернуться в свое детство, а не нестись через весь супермаркет к выходу, на парковку, а там — ударить по педали газа и мчаться в центр города, превышая все допустимые пределы скорости.
Врачи объясняют ситуацию, а Скарлетт их не слушает. Лишь шепотом себе под нос, как молитву, повторяет 'Он жив. Он жив'. Врачи отвлекают ее на подписание каких-то бумаг, не глядя расписывается — только пустите меня побыстрее к нему. Пожалуйста. И, наконец, она может зайти в палату, увидеть его, сказать, как жалеет о той утренней размолвке.
— Ты жив, — на выдохе произносит девушка, садясь рядом, на стул. Джереми то ли спит, то ли без сознания, но она отчетливо может видеть, как вздымается грудь мужчины от глубоких вдохов. — Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты бросил эту затею со своими мотоциклами, сколько раз просила тебя, упрямый ты мальчишка. Наивный, глупый мальчишка, — и совсем неважно, что он, возможно, даже и не слышит ее. Она хочет делать то, что не делала этим утром — говорить с ним, а не просто молчать. Она хочет, чтобы он поправился, чтобы он выкарабкался. — Прости, что не разговаривала с тобой сегодня утром. Я не думала, что сегодняшний день окажется неудачным вплоть до самого вечера.
Сейчас она может позволить себе минутную слабость, побыть такой, какой была раньше. Будто бы и не было никакой ссоры между ними, будто бы она не игнорировала его, не обижалась непонятно на что. Сжимая ладонь мужчины в своей руке, кладет голову ему на грудь, чтобы слышать его сердцебиение.
Тук-тук. Такое умиротворяющее. Тук-тук. Такое расслабляющее. Тук-тук. Она и не заметила, как заснула.
ИЮЛЬ, 2013
